Что в окружающей младенца среде является самым главным для будущего своевременного и успешного речевого развития? Ответ на этот вопрос нужно искать в поведении окружающих близких взрослых и прежде всего матери. С первых часов после рождения мать воспринимает своего ребенка не как неразумное беспомощное существо, не как будущую и многообещающую личность, а как уже существующего и самого близкого человека. Мать умеет видеть в своем ребенке то, чего в нем еще объективно нет и чего никто из окружающих не замечает. Эта великая способность материнской любви обладает настоящей действенной силой. Именно она превращает новорожденного младенца в человека.
Сам факт рождения и существования младенца является достаточным, чтобы ему безраздельно досталась материнская любовь и забота. Любовь и забота проявляются не только в том, что ребенка вовремя и хорошо кормят, пеленают и укладывают спать, но прежде всего в том, что мать обращается к ребенку и общается с ним. Она пытается поймать его блуждающий, рассеянный взгляд, улыбается ему, гладит, берет на руки и, конечно же, разговаривает. Разговаривает, прекрасно осознавая, что новорожденный не понимает ее слов. И все же общаться даже с самым маленьким без слов очень трудно. Мать непрерывно разговаривает с ребенком — во время кормления, купания, одевания, прогулки: «Сейчас Анечка снимет рубашечку и будет плавать, вот как у нас ножки бегают, давай, давай брызгаться будем, ты моя маленькая, рыбка моя золотая, какие у нас ручки маленькие, вот моя умница, давай теперь будем купаться» и пр.
И вот что важно: эти вроде бы бесполезные ласковые разговоры, улыбки, поглаживания (в самом деле, улыбками сыт не будешь, а разговор младенец еще не понимает) оказываются чрезвычайно важными для психического развития и здоровья ребенка. Как показывают многочисленные и печальные факты развития детей первого года жизни, отсутствие любви и внимания взрослых, улыбок, взглядов и разговоров с младенцами ведет к серьезным отставаниям многих сторон психики и прежде всего к задержке речи.
Первые 2—3 недели эти ласковые обращения взрослого остаются безответными, холостыми. Родители с любопытством наблюдают за малышом: что он может? Но вот в конце 3-й недели появляется внимательный взгляд на взрослого, потом улыбка, а потом и первый ответный звук. Первые тихие и короткие звуки, напоминающие кряхтение, являются для родителей сигналом: ребенку неудобно, не мокрый ли он?
Как напряженно его личико, что с ним? Но повода для беспокойства на самом деле нет. Что же он делает? Оказывается, вокализирует.
РЕБЕНОК УЧИТСЯ ГОВОРИТЬ: ЧТО ТАКОЕ ПРЕДРЕЧЕВЫЕ ВОКАЛИЗАЦИИ?
Появлению речи предшествует сложный и длительный этап предречевых вокализаций, своеобразных голосовых проявлений младенца. Короткие звуки, появляющиеся первыми, «кхх», «хм», «мм» — это звуки гуканья. Ими сопровождает ребенок самые разнообразные действия: и рассматривание игрушки, и попытку захватить в руки привлекательный предмет, а порой и свое недовольство.
Вместе с тем гуканье чаще всего наблюдается у спокойного и бодрого малыша. Отрицательные эмоции в этот период жизни выражаются исключительно бурно. Крик, настойчивый, громкий плач — явления совершенно иного порядка. Кричащий ребенок весь охвачен аффектом, он успокаивается только, когда удовлетворяют важные для него витальные потребности, такие, как потребность в пище, в физическом комфорте, тепле и т. д. Гукающий ребенок обращен в мир, звуки его голоса сопровождают и общение с близкими людьми, и действия с предметами, а также являются выражением его активного и бодрого состояния. В начале второго месяца жизни младенец уже не безответное молчаливое существо — он активно общается со взрослыми. Проходит время, и взрослые с удивлением замечают, как усложняются звуки, произносимые малышом. Наряду с короткими появляются певучие и протяжные вокализации — гуление, которое очень напоминает пение: «аааааа ...» — тянет малыш на одной ноте. Вслед за одной руладой — другая, и так подолгу, пуская пузыри, вытягивая губы трубочкой, временами прислушиваясь к самому себе и вновь и вновь повторяя полюбившийся и запомнившийся звук. Если в одной комнате находятся другие малыши того же возраста, они медленно подключаются, и «пение» становится как бы хоровым.
У гуления все же возможности ограниченные — оно требует от малыша полной сосредоточенности на произносимых звуках. Увидел, например, привлекательную игрушку, потянулся к ней, а затем откинулся на спину и гулит, гулит, совершенно забыв про нее. То же и в общении — отстранился и «запел». К трем месяцам ребенок научается общаться со взрослыми с помощью звуков. И здесь универсальным средством становится гуканье. И какое оно разнообразное! Порою звуки, произносимые ребенком, трудно различить на слух и уж совсем невозможно воспроизвести. Среди них есть вокализации, напоминающие булькание воды или щебет птиц. А с возрастом они все усложняются и усложняются! Вместе с тем внимательные родители уже заметили, как неравнодушен ребенок именно к тем звукам, которые являются его собственными. Без устали пытаются взрослые издать что-либо похожее, а когда удается — нет меры ликованию и восторгу малыша.
Но вот, когда «щебетание» достигает своего апогея и завораживает загадочностью и непонятностью, появляются совсем ясные и четкие звуки, совершенно человеческие и, как кажется многим, осмысленные — лепетные вокализации. Они состоят из слогов, ритмически повторяющихся, и потому в самом деле удивительно напоминают речь. «Да-да-да-да» или «ба-ба-ба-ба-ба» слышат взрослые и сами по своей воле приписывают им порой осмысленное значение.
С появлением лепета (к 5—6 месяцам) ребенок становится довольно шумным существом. Во-первых, потому что теперь он использует все возможные виды голосовой активности (а с возрастом они усложняются и увеличиваются), во-вторых, потому что лепет, как правило, у малыша громкий и отчетливый и вполне успешно используется в разных жизненных обстоятельствах. Стучит пирамидой по столу да еще отчетливо произносит «на-ти» или просто так, ни с того ни с сего произнесет нечто очень сложное «гай-ка, гай-ка, гай-ка». У каждого малыша появляются свои любимые «слова», их в качестве общения с ним используют и взрослые. Наклоняется мать над ребенком с радостным обращением: «Ну, что? Как у нас дела? Гай-ка, гай-ка...» Казалось бы, совсем бессмысленный набор фраз. Но младенец в ответ широко улыбается, внимательно смотрит на шевелящиеся губы взрослого, так отчетливо и понятно произносящие знакомые звуки и произносит совсем не без удовольствия то же самое: «гайка, гай-ка». И такие игры повторяются изо дня в день и по многу раз и, как ни странно, не утомляют ни одного из партнеров.
Вокализирующий ребенок не просто становится более шумным, на самом деле он становится более активным. Есть у него и интересное голосовое средство, существующее как бы для того, чтобы эту активность выразить. Речь идет об эмоциональных возгласах, вскриках. Вскрики — тоже короткие звуки, но в отличие от гукания исключительно насыщенные эмоционально. «А, уу, эа», — громко произносит малыш, и всем ясно — либо бурная радость, восторг, либо недовольство или даже гнев. Однако сами взрослые вряд ли станут использовать вскрики в целях общения, да и в речевом окружении их присутствие незаметно. Зато понимают ребенка, что называется, с полуслова.
Как мы видим, за совсем небольшой период, всего за 6—7 месяцев, ребенок от беспомощного плача и крика приходит к тонким и разнообразным голосовым проявлениям. Конечно, и плач еще не редок, но не качество плача стремятся оценить взрослые, а характер предречевой голосовой активности. Именно она является источником сведений о здоровье и настроении малыша, о его интересах и потребностях. Может быть, это обстоятельство и породило довольно распространенное мнение о том, что чем выше голосовая активность, тем благоприятнее развитие малыша. На самом деле, так ли уж важно их количество? Много или мало должен вокализировать ребенок?
В литературе есть любопытные данные о том, что предречевая активность есть абсолютно у всех детей, даже у глухих от рождения и у детей с отклонениями в психическом развитии. При этом в случаях отсутствия слуха никогда не появляются лепетные вокализации, а звуки, произносимые детьми с нарушениями центральной нервной системы, всегда однообразны и монотонны. Между тем известно, что в состав вокализаций входят звуки, являющиеся фонемами чуть ли не всех существующих в мире языков. (Фонема — это звук, который используется в речи и который существенно отличает одну речь от другой.) Однако овладевая речью, ребенок заново и с немалыми трудностями осваивает фонемы родного языка. Эти сведения позволяют скептически отнестись к тому, насколько связана предречевая голосовая активность с последующим развитием речи. Многие ученые так и считают: никакой прямой связи между вокализациями и речью нет.
Может быть, предречевая активность является лишь своеобразным аккомпанементом внутриорганических событий, показателем общего физического и психического здоровья малыша? Тогда, возможно, действительно справедливо утверждение «чем больше, тем лучше». Или же этот этап нужен всего лишь для обработки речевого дыхания, а голосовые предречевые вокализации — это лишь голосовые упражнения. От ответа на этот вопрос зависит немало. В конечном счете все сводится к тому, возможна ли реальная подготовка к речи в этот период, и если да, то в чем конкретно она состоит. Не меньшее значение имеет также возможность оценить этап предречевых вокализаций прогностически. Можно ли по характеру доречевых голосовых проявлений обнаружить намечающиеся осложнения в будущем речевом развитии и своевременно предотвратить их? Как диагностически оценить развитие малыша на самом раннем этапе его жизни?
Между тем специалисты констатируют: как правило, намечающиеся отставания в речи распознаются достаточно поздно. Сроки появления первого слова имеют большой возрастной диапазон (от года и чуть ли не до двух лет), и только примерно к трем годам задержка в речи становится очевидной. Поэтому очень важно внимательное отношение к ее развитию на всех этапах, в том числе и доречевом.